Рыбалка на другой планете - Страница 29

– Сними очки и увидишь, – сказала она.

– Но я обещал не снимать очки, – сообщил я об условии своего пребывания здесь.

– В вашей истории был один мудрец, который надел на осла зеленые очки и тот с аппетитом стал уплетать прошлогоднее сено, – улыбнулась женщина, – неужели человек, которого я называю сыном, будет уподобляться этому ослу?

Я снял очки и увидел себя на пустынной равнине, покрытой мхом, лишайниками, камнями и простирающейся во все стороны. Не было гор, деревьев, городов и селений. Тишина, безмолвие и какой-то сине-фиолетовый цвет то ли дня, то ли ночи. Все было плоским и у меня закралась мысль, что весь этот мир плоский и стоит он четырех китах, которые плавают в океане тьмы. И над головой не было никакого небосвода и не было видно ни одной звездочки. Как будто я находился в коробке из-под обуви.

– Я, правда, вижу то, что я вижу? – спросил я.

– Правда, а что ты видишь? – услышал я какой-то голос внутри себя.

– Почти ничего, – сказал я и надел очки.

– Ну, как, интересно там? – спросила меня мама.

– Нет, не интересно, – сказал я.

– Вот поэтому мы живем чужими жизнями, копируя все то, что сделано не нами, – вздохнула женщина. – Ты надолго к нам?

– Нет, я только на побывку, нужно возвращаться домой, дел невпроворот, – сказал я.

– И правильно, каждый должен заниматься своим делом, – сказала мать. – Мы тут без тебя будем проживать ту жизнь, которую ты принес с собой. Чувствуется, что ваша жизнь богата и насыщена такими событиями, что и мы когда-нибудь будем такими же, как и вы. Постараемся жить так, чтобы не допускать ваших ошибок. Хотя без ошибок жить нельзя, слишком быстро подойдешь к концу жизни. Мы не будем делать ваших ошибок, мы будем делать свои ошибки, что, впрочем, одинаково. Если захочешь вернуться в свой мир, то только пожелай, все желания будут исполнены.

– А кому нужно высказать свое желание? – спросил я.

– У нас самый главный тот, у которого нет волос на голове, – сказала женщина, – но его скоро скинут. Есть уже и кандидат на его место. Но это большая тайна.

Я улыбнулся, если тайну знают двое, то ее знают все.

Ночью я спал на своей кровати и мне снились земные сны из того времени, из которого мы все вышли.

Утром ко мне прибыли представители местного правительства, которым я и сказал о своем желании вернуться на корабль.

– Что же, – сказали они, – любое желание должно выполняться.

Через какое-то время ко мне пришел человек, который был у меня у костра. Я встал на круг, попрощался с родителями и через несколько мгновений оказался на берегу реки.

– Давайте наши очки, – сказал мой сопровождающий.

– Неужели их нельзя взять в качестве сувенира? – спросил я.

– Зачем? – спросил он. – В каждом мире свои очки для обмана людей, – и исчез.

Подарок от неведомого волшебника

Дачу мне подарили. Вернее, снизошли до рассмотрения моего заявления и не волшебники, а руководство института, где я работаю.

Что мы делаем, не знаю ни я, ни руководство нашего института. Мы что-то взвешиваем, что мочим, что-то сушим, что-то сгребаем в пакетики, но это не так суть важно. Главное – нам платят зарплату. Зарплатой это назвать трудно, потому что нищий в подземном переходе в месяц набирает раза в три больше, чем мы, но кто же с ученой степенью будет сидеть в переходе. Хотя, если попробовать, то можно набрать как проректор по научной работе или даже как сам ректор.

Это так, к тому, о чем я хочу рассказать.

При распределении участков все жалуются, что ему достался самый плохой участок. Я еще не видел ни одного садовода-любителя, который бы не считал, что участок лучше, чем его собственный, а через один участок – еще лучше, чем два перед ним. И каждый считает, что он бы на том участке так развернулся, что организовал бы снабжение фруктами и овощами какого-нибудь крупного города.

Мой участок был совершенно другим. Все подходили, смотрели, цокали языками и уходили, не сказав ни слова. У меня тоже было мало слов для описания – край территории, где упал Тунгусский метеорит. Начало лесного массива. Участок зарос кустарником, а посреди него три сваленных огромных елки. Типа проводили расчистку территории, но окраешек чуть-чуть не доделан.

Первое лето я был лесорубом. Срубил эти ели. Распилил на части и складировал то ли на дрова, то ли на стройматериалы.

Второе лето я занимался выкорчевыванием трех огромных пней. Все участки украсились растительностью и кое-какими постройками, а я все вожусь с корнями. На меня перестали обращать внимание, типа, чуда-человек, пошел бы устроил скандал в правлении, может, и нашлось бы что-то получше. А я даже во вкус вошел. Нагрузки физические, стал стройнее, животик убавился и во всей фигуре появилось нечто такое спортивное, что женщины стали заглядываться, а жена по-черному ревновать. И вот при выкорчевке последнего пня и получил тот подарок.

Дело было к вечеру и нужно было поскорее заканчивать работу, чтобы успеть на электричку домой. И вдруг лопата ударилось обо что-то металлическое.

– Клад, – промелькнула в голове мысль, – но на этой местности не было никакой истории, ни древней, ни средневековой, ни современной. Все проходило мимо и где-то там вдалеке.

Предмет представлял собой какой-то прямоугольник, размером чуть побольше портсигара. Я хотел отбросить его, но исследовательская жилка не позволила мне это сделать. Завернув находку в носовой платок, я бросил ее в сумку и поспешил на электричку.

Совет вам, дорогой читатель, если что-то найдете, то не кричите от восторга и не говорите никому о своей находке. Это как на рыбалке. Стоит только кому-то поймать крупную рыбину и возвестить всем об этом в порядке хвастовства, как все другие рыбаки побросают свои лунки и разместятся рядом с вами, лишив вас законного улова, раз, создав опасность провалиться на раздолбанном льду, два, и обдав вас мощной отрицательной энергией зависти, три. Находки – то же самое.